Происхождение молдавского народа

Древняя Дакия и ее население

Территория современной Румынии и заднестровская часть Молдавской ССР в древности входил в состав области Дакии, границами которой на западе была р. Тисса – левый приток Дуная, на севере Карпатские горы, на востоке – р.Днестр и на юге – Дунай на всем его протяжении, начиная от устья Тиссы на западе и вплоть до его впадения в Черное море на востоке. Следовательно, для того, чтобы разрешить вопрос о происхождении молдавского народа, который живет сейчас на территории древней Дакии, необходимо прежде всего установить, какой народ или какие народы в древности жили на этой территории.

Древнейшим, исторически засвидетельствованным для V века до н. э. населением Дакии были два народа: даки и геты. Преобладающее население страны составляли даки. Древнегреческие и римские писатели с V века до н. э. – Геродот, Стробон, Плиний, Овидий и другие – причисляли даков и гетов к народам фракийского племени. Общим наименованием фракийцы древние называли многочисленную группу племен, населявших (предположительно с III тысячелетия до н. э.) весь Балканский полуостров и острова Эгейского моря вплоть до Крита, а на севере от Дуная – обширную территорию, приблизительно в отмеченных выше границах, области Дакии.

Сказать с определенностью, к какой народности по языку и этнографическому типу принадлежали даки и геты, очень трудно ввиду отсутствия необходимых для этого данных. Во всяком случае, они не были ни эллинами, ни римлянами хотя бы потому, что древнегреческие и римские писатели не считали фракийцев родственным народом. Напротив, они всегда рассматривали фракийцев как чуждый народ, т. е. как народ иного языка и иной культуры. В современной науке на Западе древнефракийский язык, родственный фригийскому языку на территории Малой Азии, рассматривается как отдельный, самостоятельный язык в том же смысле, как и язык греческий или немецкий; по своим характерным особенностям он сближается скорее с языками иранским и славянским, но не с греческим. На этой точке зрения стоит крупнейший знаток истории греческого языка П. Кречмер; ее же разделяет и автор солидного труда по истории румынского языка О. Денсушяну.

Во всяком случае, можно предполагать, что многочисленные племена, которые античные авторы называют общим термином фракийцы, в том числе и даки с гетами. Представляли собой эмбриональные, т. е. зародышевые, находившиеся в процессе языкового этнографического становления, но еще не дифференцировавшиеся общественные коллективы, из которых с течением времени выросли в процессе племенных скрещений будущие народы полуострова – албанцы, румыны и славяне. Другими словами, древние фракийцы, в том числе и даки с гетами, не были ни албанцами, ни румынами, ни славянами, но отдельные фракийские племена, можно полагать, послужили субстратом, или подосновой, на которой с течением времени при известны условиях выросли новые этнографические группы – позднейшие албанцы, румыны и балканские славяне. Относительно же даков, в частности, следует прежде всего иметь в виду, что они тоже, по-видимому, не составляли какого-либо единого, монолитного народа, но представляли собой комплекс племен , стоявших по стадийности своего культурного, хозяйственного и политического развития на разных ступенях, хотя и были, очевидно, еще весьма близки друг к другу. Геты жили на нижнем Дунае по обоим его берегам, т. е. на территории нынешней Добруджи и в придунайских районах Молдавии и Бессарабии. Что касается дакийских племен, то они перечислены у греческого ученого Птоломея, жившего в Александрии в первой половине II века.

Даки не являлись, однако, единственным населением обширной территории Дакии. Одновременно с ними здесь же в верховьях р. Вислы в Прикарпатье жил оседлый народ уругунды, урги, они же уроги. Область, населенная этим народом, в древности называлась Вургунтаиб и определялся как пограничная или смежная со страною Антаиб, или Вантаиб, т. е. со славянами антами, или вендами. То обстоятельство, что уругунды известны в Прикарпатье со II века н. э. (Птоломей) и вплоть до V века (Павел Диакон) и притом рядом со славянами антами и что наименование их страны – Вургунтаиб – аналогично наименованию смежной с нею страны славян (Антаиб, или Вантаиб), с некоторой долей вероятности позволяет видеть в уругундах одно из прикарпатских протославянских или славянских племен. К заведомо славянским племенам на территории древней Дакии принадлежали: птоломеевы буланы, или бораны, жившие в верховьях Вислы на равнинах Подкарпатья, в которых исследователи склонны видеть подкарпатских полян: буры, или лугии, - самый сильный из народов Дакии, давший имя городу Бурридава на р. Алута (современная Олта), несколько севернее нынешнего румынского города Слатина; карпы, они же хорваты, или хробаты, которых киевский летописец причисляет к группе восточнословянских, т. е. русских, племен, живших, по мнению одних, в северной Молдавии по притоку р. Серета Быстрице, по мнению других – в восточной Галиции; костобоки, жившие по соседству с уругундами; языги – между р. Тиссою, к востоку от нее и Дунаем т. е. на территории западной Дакии. Что касается собственно даков, то многие ученые Запада (Мюлленгоф, Роберт Рёслер) и России (проф. М. М. Дринов, проф. Ф. Брун) склонны были считать даков славянами.

Таким образом, к началу нашей эры Дакия представляла собой страну, населенную если не славянскими племенами, то племенами, стоявшими на доиндоевропейской стадии культурного развития и складывавшимися типологически, по-видимому, в протославянский тип, как какому, с известной вероятностью, можно относить также и даков с гетами.

В начал нашей эры Дакия уже не только густо заселена славянами, но и служит неисчерпаемым резервуаром, откуда славяне в течение ряда веков, начиная со второй воловины V века и вплоть до середины VII века, целыми потоками, в порядке массовых вторжений на полуостров, устремляются в пределы Римской империи и наносят ее могуществу сокрушительные удары, которые приводят рабовладельческую империю в конце концов к разложению и окончательной гибели. На Западе в этом направлении действовали «варвары» - германцы, на европейском Востоке – «варвары»-славяне, и таким образом оказалось, что «…не - римляне, т.е. все «варвары», объединились против общего врага и с громом опрокинули Рим».

О славянщине древней Дакии говорят некоторые географические названия, встречающиеся у древних авторов I-III веков н. э. – Плиния, Птоломея, Аммиана Мареллина и др. К числу этих названий специалисты по славянским древностям, уже названные нами выше проф. Ф. Брун, проф. М. С. Дринов, а также чешский проф. Любор Нидерле относят следующие названия: р. Патисса, или Патиссос, т. е. Потисье (современна Тисса); р. Брзава, т. е. «быстрая», и одноименное с нею название поселка Берзовия (нынешняя древня Берзава в Банате); название села Пистра, т. е. Быстра, как и теперь называются несколько сел в Нижней Венгрии; р. Черна (Dierna, Tsierne, Zerne). Рёслер ставил древнее название р. Дуная – Istros, Ister – в связь со славянскими названиями рек Bistriz, Bistrica, Wisternica. В конце XVIII века недалеко от р. Тиссы была найдена древнегреческая надпись, в которой два раза повторяется слово dzoapan, представляющее собой известный у славян социально-административный термин жупан.

Такие дакийские названия, как, например, Partiscon – название местности при р. Тиссе у Птоломея, название р. Тиссы Patissus у Плиния или название ее же Partiscus у Аммиана, затем такие названия, как Patavissa, Paloda и Paralissus и т. п., давали основание Рёслеру высказать предположение, что даки имели в своем языке сложные слова типа славянских Поречье, Поморье, Полобане, Подгорица и т. п. .

На так называемых географических таблицах Певтнигера, восходящих к III веку н. э., мы находим славян в Дакии на территории юго-западной ее части, в нынешнем Банате под названием венедов сарматских, а в источниках, относящихся к тому же времени, и вплоть до V века эти венеды сарматские называются просто сарматами. В VI веке однако, они исчезают со страниц источников, и вместо них выступают славяне, что делает основание в венедах сарматских на территории Дакии в III веке н. э. видеть славян.

Таким образом, мы имеем все основания утверждать, что уже с первых веков нашей эры все левобережье Дуная между р. Тиссою, Серетом. Прутом и Днестром вплоть до Карпатских гор на севере, т. е. вся область древней Дакии, было населено славянами.

Завоевание Балканского полуострова римлянами и происхождение румын

Завоевание Балканского полуострова римлянами началось в половине III века до н. э. с западных его районов, с Иллирии, и затем с каждым годом распространялось все далее и далее на восток, на территорию фракийских племен. Поэтому, наступая на полуостров, римляне расправлялись с фракийскими племенами поодиночке. В 70-х годах до н. э. римский полководец Лукулл завоевал таким образом фракийский народ бессов, живших в Родопских горах, затем одризов, соседей бессов с востока, живших в бассейне р. Марицы (Hebrus) и левого ее притока Тунджи (Tonzus), и захватил греческие черноморские города. В 29-28 гг. до н. э. проконcул Македонии М. Лициний Красс подчинил Риму северные фракийские племена сердов, мизов и др. вплоть до Дуная, так что при императоре Клавдие в I веке н. э. уже вся Фракия была обращена в римскую провинцию с главным городом Филиппополем (болгарский г. Пловдив).

Углубляясь шаг за шагом в своем завоевании полуострова внутрь страны, римляне вырубал и жгли его девственные леса, через непроходимые дебри прокладывали дороги, берега бурных потоков соединяли мостами. Вдоль дорог римляне – завоеватели полуострова строили военные кордоны, лагери, укрепления и торговые города в подлинно римском духе, т. е. со всеми удобствами, богатством и роскошью римской цивилизации и культуры господствующего класса. Возле этих римских лагерей впоследствии стали возникать поселки частных римских граждан, первоначально только лишь для обслуживания римского гарнизона. Впоследствии в состав этих поселений стали входить также и представители местного населения. Чаще всего эти поселки располагались в близлежащих к лагерю селах туземного населения, иногда же для них и заново строились вблизи лагеря специальные торговые предместья.

Потребительские нужны римского города и его войска обслуживались местным населением, который занималось скотоводством, земледелием, разработкой рудников. Римское административное-хозяйственное управление, римский культ и искусство через посредство латинского провинциального разговорного языка, или так называемой вульгарной латыни, ставшей вместе с римским завоеванием полуострова в районах римской зоны обязательным языком международных сношений и торговли, прокладывали себе широкую дорогу в среду господствующего класса местного фракийского населения.

Из городов латинский язык стал постепенно просачиваться и в эксплуатируемые крестьянские массы. Проводником латинского языка в народные массы были, прежде всего, римские солдаты. Не имея права жениться, они жили в полузаконном сожительстве с женщинами крепостных пригородов. Увольняясь со службы по истечении ее срока, продолжавшегося 20-25 лет, солдаты получали от римского правительства землю, скот, рабов и семена для посева и селились обыкновенно здесь же в районе крепости или лагеря, образуя целые поселки римских ветеранов, которые и играли роль очагов романизации окрестного населения. Такими поселенцами особенно грустно был заселен район вдоль Дуная, затем по рекам Тимоку и Мораве вплоть до городов Скопие и Призрен на юге и Дрин и Срем (Sirmium) на западе. Так вместе с римским завоеванием полуострова зародился и постепенно нарастал процесс романизации его местного фракийского населения на основе постепенного усвоения им провинциального латинского языка (вульгарная латынь), имевшего свои характерные звуковые и формальные особенности сравнительно с языком города Рима и его господствующего класса. Скрещение вульгарной латыни с языком автохтонного фракийского населения полуострова, уже в римскую эпоху значительно славянизировавшегося, а начиная со второй половины V века, в связи с массовым заселением полуострова славянами, подвергшегося еще большей славянизации, привело к образованию на полуострове же румынского языка и румынского народа. Время образования румынского языка относят обыкновенно к VII-IX векам. До VI века в зоне римской оккупации полуострова еще господствовал латинский язык.

Зона римской оккупации, о которой мы только что упомянули, т. е. зона, где впервые сложились румынский язык и румынская народность, имела определенные границы. Эти границы определялись линией, которая начиналась у г. Алессио (Леш) на Адриатическом побережье и, пересекая северную Македонию и р. Вардар между городами Ускюб (Скопие) и Стоби, направлялась затем на север, проходила между городами Ремезиана (Бела Паланка) и Турес (Пирот) и упиралась в северные склоны главного Балканского хребта (Стара планина, Гемус); отсюда по Балканскому хребту она шла на восток, к Черному морю. На север от этой линии лежала зона латинского языка, на юг – зона греческого языка и греческой культуры. Имевшиеся на территории этой последней зоны римские колонии и города представляли собой в окружении греческой культуры отделенные, изолированные островки, не имевшие здесь того романизующего влияния, какое римская колонизация имела на севере от указанной выше границы. С другой стороны, и на территории латинской зоны имелись отдельные районы, где преобладал греческий язык и где греческая культура имела свои глубокие корни еще в доримское время, причем на территории нынешней придунайской Болгарии, т. е. даже в зоне латинского языка, латинский элемент занимал не особенно значительное пространство и был не очень велик.

Зона римской оккупации полуострова охватывала территорию провинции: Средиземной Дакии (Dacia mediterranea), Дардании и Верхней Мизии (Moesia superior). В настоящее время она представляет собой треугольник, заключенный между городами София, Виш и Скопие. Сейчас здесь нет румын, но топонимика, по Вейганду, свидетельствует о том, что этот район некогда был, несомненно, населен румынами: Влашка планина, т. е. Валахские горы, Банишор, Бов, Гургулят, Круцел, Вакарел, Пасарел, Пурченица и т. п.. На этой территории и предполагается прародина нынешнего румынского народа и его языка. Отсюда, в порядке позднейшего расселения, ведут свое начало все основные ветви современного румынского народа: дако-румыны, или прикарпатские румыны, истро-румыны на полуострове Истрия, македонские и мэгленские румыны (севернее г. Солуня). Все эти румыны исторически известны под общим названием влахи, и говорят они на диалектах одного и того же румынского языка, имеющие общие для всех диалектов характерные особенности, позволяющие выделять румынский язык в особую группу в ряду других романских языков.

Дако-румыны живут в Румынии в настоящее врем на территории древней Дакии. До XIII века история не знает здесь румын. Этот факт, не подлежащий никакому сомнению, подтверждается данными топонимики в районах нынешнего румынского населения на территории б. Дакии. Так, например, река, известная из латинских надписей под названием Altus, называется сейчас по-румынски Oltul и представляет собой старославянскую форму ольт в соединении с румынским членным окончанием ul.

Подобные факты свидетельствуют о то, что румыны, живущие ныне на территории румынского государства, представляют собой вовсе не каких-то непосредственных потомков римлян, о чем любят говорить в великодержавно-националистически настроенных кругах румынского боярства, но пришлый с Балканского полуострова народ, не имеющий, в смысле своего происхождения , ничего общего с подлинными римлянами. Об этом же говорят и следующие факты: общность языка дако-румын с языками балканских румын, т. е. македонских, мэгленских и истрийских румын, что настойчиво подчеркивается в специальных исследованиях этих языков Миклошичем, Вейгандом, Денсущяну и других крупнейших знатоков румынского языка; близкая родственная связь современного дако-румынского языка с албанским языком, представляющим собой культурное наследие романизированной в эпоху римской оккупации полуострова западной ветви фракийско-иллириских племен; отсутствие в современном дако-румынском языке каких-либо следов древнейших отложений культурного наследия тех многочисленных германских и турецко-татарских народов, которые, вторгаясь, заполняли в древности территорию Дакии.

Македонские румыны у современного окрестного болгарского и греческого населения известны под двумя прозвищами: куцовлахи (от греч. Koutsos – кривой, куцый), т. е. не настоящие влахи, в противоположность настоящим, какими считаются прикарпатские влахи, т. е. дако-румыны; цинцары (от произношения числительного quinque – пять, - как «цинц» вместо дакорумынского «чинч»).

Термин «македонские румыны» принадлежит немецкому ученому XVIII века Иоганну Тунману. Крупнейший в последнее время знаток языка и быта балканских славян проф.Густав Вейганд ввел в научный оборот наименование их термином аромуны и их языка – аромунский. Однако предложенная Вейгандом терминология не привилась в науке о румынах, и наряду с нею эта народность называется то южными румынами (Roumans de sud, Sϋdrumanen) – в противоположность северным дако-румынам, или прикарпатским румынам, то, еще чаще, македонскими румынами или македорумынами (Macedoroumains, Makedorumanen).

Первое упоминание о македонских румынах под названием влахов относится ко второй половине X века (Кедрен). К этому времени македонские румыны уже населяли Пинд, где живут они и сейчас, а в XI веке ими были заселены не только Пинд и Фессалия, но и Эпир и Албания. Заселенная ими область в XII веке уже называлась «Влахия», у сербов – «Влахиотская земля».

Особую группу, выделяющуюся по языку, физическому типу и бытовому укладу из массы балканских влахов-румын (аромун), составляют мэгленские румыны. Они живут в 11 селах македонской области Мэглен, или Моглен, расположенный к северо-западу от Солуня. Язык мэгленцев настолько отличен от языка прочих аромун полуострова, что последние его не понимают, ввиду чего разговорным языком в этих случаях им служит болгарский язык. Во многих отношениях язык мэгленских аромун ближе к дако-румынскому языку, чем к аромунскому, особенно своею лексикой, о при этом он настолько и отличен от него, что его считают отдельным румынским диалектом наряду с дако-румынским, аромунским и исторо-румынским. Вейганд в свое время обратил внимание на монгольский тип мэгленских влахов, выделяющий их не только из среды окрестного болгарского населения, но и из среды прочих балканских румын, и высказал предположение, что мэгленские аромуны представляют романизированное монгольское население. К. Иречек считал мэгленских румын прямыми потомками печенегов.

Что касается, наконец, наименования народа roman, множественное число romani (читай – ромын), по-русски румын, то оно восходит к латинскому romanus – «римлянин» и представляет собой румынское слово, т. е. слово, возникшее из латинского romanus по законам румынской фонетики. Так именовали себя балканские влахи, потому что они были подданными Римской империи. Так же называли себя балканские болгары и греки, подданные Восточно-Римской, или Византийской, империи – ромей, множественное число ромеи, от греческого romaios – «римлянин».

Южные славяне, болгары и сербы, называют румын термином влах; русские славяне – термином волох. Русским термином волох называют румын и поляки. Это свидетельствует о том, что поляки в древности не были в непосредственном, соседском соприкосновений с румынами, а познакомились с ними через посредство русского народа, т. е. западноруссов, или украинцев; польским же термином влох (wloch) поляки называют итальянцев. Чехи называют румын валахами, а термин влах (vlach) служит у них для названия итальянцев. Греки называют румын Vlachos, мадьяры – olah.

Завоевание Дакии римлянами и ее этнография после ликвидации римского владычества

Римская оккупация Балканского полуострова, как мы уже знаем, началась в половине III века до н. э. (229-228) с западных его районов, с Иллирии, и с каждым годом распространялась все далее и далее на восток вплоть до II века н. э., когда окончательным подчинением императором Траяном (98-117) римскому оружию задунайской Дакии (101-107) весь полуостров с прилегающими к нему с севера районами был уже во власти римлян.

Цветущая некогда Дакия подвергалась со стороны римлян уничтожающему разорению и была превращена Траяном в римскую провинцию. Местное коренное население Дакии в значительной своей части было уничтожено римскими войсками. Большинство тех, кто не пал на поле битвы, искало смерти в отраве; другие бежали за пределы родины, чтобы уйти от власти завоевателей. Сцены самоубийства даков и массовой эмиграции перед наступающим неприятелем изображены на рельефах Траяновой колонны в Риме.

В результате длительных войн с римлянами Дакия была обезлюдена – viris fuerat exhausta, как выражается римский историк IV века Евтропий. Уцелевшее от римского меча население Дакии, не желавшее подчиниться завоевателю, бежало в горы, Трансильванские Альпы и Карпаты, или на равнинные простраства на восток от р. Олты.

После завоевания Дакии Траяном вся ее территория в стары географических границах вошла в состав владений Римской империи. Однако подлинная римская провинция Дакия охватывала не всю территорию исторической Дакии, а только часть ее – в границах между левым притоком Дуная р. Темеш (Tiviscus) и Бигарскими горами на западе и р. Олтой (Altus) на востоке; от р. Олты эта граница шла в северном направлении по Карпатскому хребту, приблизительно вплоть до южных границ Буковины. Таким образом, в состав римской провинции Дакии входили Банат, Трансильвания и Малая Валахия, вся же обширная область на восток от р. Олты и Карпатских гор, т. е. Великая Валахия, Молдавия и Бессарабия, оставлялась за пределами подлинной римской провинции Дакии.

Обезлюденная в результате римского погрома территория Дакии. Превращенная в римскую провинцию, была заселена Траяном римскими колонистами. Исходя из сказанного выше границах провинции Дакии под властью римлян, можно полагать, что римская колонизация Дакии ограничивалась теми же границами и не шла значительно на восток от поречья р. Олты, т. е. не касалась ни Великой Валахии, ни Молдавии, ни, тем более, Бессарабии.

С другой стороны, надо иметь в виду, что в качестве колонистов римское правительство обыкновенно посылало в свои провинции не подлинных римских граждан из Рима или Италии, а так называемых ветеранов, т. е. солдат своей армии, отбывших срок военной службы; римская же армия, как известно, пополнялась людьми со всех концов империи, т. е. представителями самых разнообразных национальностей.

Кроме того, среди колонистов, которые в неисчислимых полчищах со всего римского мира были двинуты Траяном в обезлюденную богатую страну, не могло быть ни римлян, ни даже италиков уже потому, что Траян запретил кому бы то ни было выселяться из Италии. Однако, ввиду того, что Дакия рассматривалась римлянами как «оплот империи», римское правительство в своей колонизации Дакии не ограничилось обычными мероприятиями, т. е. водворением на территории Дакии только ветеранов, но приняло меры к надлежащему обеспечению богатой страны активной рабочей силой, которая в кратчайший срок полностью обеспечила бы восстановление ее хозяйства. В этих целях, кроме военных колонистов, в Дакию массами были направлены земледельцы, горнопромышленники и ремесленники самых разнообразных профессий – «для обработки полей и населения городов» - ad agros et urbes colendas, по выражению римского историка Евтропия (IV в.).

Среди этих колонистов были, например, представители народа пирусты из Далмации, горнопромышленники, специалисты по добыче золота, образовавшие на территории нынешнего Семиградья целый ряд поселков. Дакийские города были заселены, главным образом, колонистами из Сирии и Малой Азии, которые принесли сюда с собой восточные культы Изиды и Митры. Кроме того, здесь были водворены германцы из провинции Норикум и Ретия, кельты из Галии и другие народности. Древяя столица даков – Сармизегетуза, переименованная в Ulpia Traiana Augusta, - подверглась коренному переустройству и была сделана главным центром провинциальной администрации и культа.

За пределами римской провинции Дакии жили свободные дакийские племена, продолжавшие тревожить римское правительство своими набегами на оккупированную территорию Дакии. Немецкий историк Юлий Юнг в 70-80-х гг. XIX в. первый высказал предположение, что на этой именно территории, за защитными римскими валами, в эпоху римского владычества в Дакии совершался процесс ассимиляции туземного дакийского населения (оставшегося на свои х местах или вернувшегося позже на свои места с римскими колонистами. Названный историк приводит два примера, когда представители дакийской народности занимают высшие должности в городском управлении. Отмечая, что дакийцы пользуются популярностью в империи как торговцы, Юнг приходит на основании этой к такому выводу: в эпоху римского владычества в Дакии туземцы-даки были так облагодетельствованы римлянами, что «и в помышлении у них не было ради национальных утопии рисковать своим благоприятным положением».

Юлий Юнг упускает при этом из виду, что это были представители ренегатствующей дакийской имущественной знати, с самого начала примирившейся с римским владычеством, быстро приспособившейся, во имя своих имущественных интересов, к римским порядкам и ассимилировавшейся с завоевателем, и что наряду с этим элементом трудовой дакийский народ, продолжавший и в римское время оставаться на своей родине на положении колонов и рабов, не мирился с владычеством своих насильников и заявлял о своем существовании массовым народными восстаниями. Не случайно же римские источники говорят о «даках-повстанцах» (daci rebellantes) в эпоху римского владычества в Дакии. Следовательно, положение туземного дакийского трудового населения в это время не было столь блестящим, как это старался представить почтенный немецкий историк Юлий Юнг, выступивший решительным противником теории происхождения дакийских румын путем позднейшего переселения с Балканского полуострова и высказавшийся в том смысле, что современные румыны на территории траяново Дакии представляют собой прямых потомков романизированных насельников Дакии времен римской оккупации.

Теория Юнга о непрерывности романского элемента на территории траяновой Дакии со времен римской оккупации в плоть до настоящего дня пришлась по вкусу наиболее националистически настроенным кругам румынского боярства, которые пошли дальше Юнга и, опираясь на теорию непрерывности романского элемента на территории Дакии, т. е. нынешней Румынии, стали доказывать, что румыны ведут свое начало непосредственно от римлян и являются их прямыми потомками. В какой мере эта идеология соответствует исторической действительности (а она ей совсем не соответствует), мы увидим из дальнейшего изложения.

Со времени императоров служба в римском войске давала всем национальностям римское гражданство. Являясь в отведенную для поселения провинцию, эти колонисты – испанцы, германцы, азиатцы, африканцы, - естественно, называли себе римлянами, тем более, что длительная (20-25 лет) служба в римском войске и долгое пребывание в римских лагерях и казармах создавали известную нивелировку разношерстной по национальному составу римской армии. Они усваивали латинский разговорный язык, значительно отличавшийся, впрочем, от языка господствующих классов города Рима, а также и элементарные основы римской культуры и образованности. Таким образом, колонисты, которыми римское правительство заселило пустующие пространства вновь приобретенной провинции Дакии, в этнографическом отношении были вовсе не римлянами, а представителями самых разнообразных культур и национальностей, собранными со всех концов империи. Получив от римского правительства в свое владение обширные участки земли, луга, сады и виноградники, реквизированные завоевателем у старых насельников страны или брошенные последними на произвол судьбы, пользуясь всеми правами и привилегиями римских граждан, эти «римляне» явились здесь в ближайшее же время и классово господствующим и национально угнетающим элементом.

Вместе с водворением на территории Дакии римских колонистов сюда же вслед за колонистами и войсками явились не менее несметные толпы алчного, развращенного и разложившегося римского чиновничества, торговцев, откупщиков и всевозможного рода предпринимателей и авантюристов. Привлеченные перспективы легкой наживы в богатой стране, где римское правительство в целя укрепления своей власти охотно раздавало своим клиентам обширные пустующие земли, пользуясь бесплатным трудом рабов, эти люди могли легко и быстро наживать здесь баснословные богатства и петь хвалебные гимны римским императорам.

Таким образом, римские колонисты на территории Дакии по национальности не были римлянами. Поэтому поддерживаемая румынским боярством и его идеологами типа бухарестского историка проф. Иорги теория непрерывной генетической связи между современными румынами и римлянами, теория утверждающая, что современные румыны являются прямыми потомками римлян, т. е. ведут свое происхождение непосредственно от римлян, не имеет под собой никаких оснований и представляет чистейшую фикцию, созданную манией националистического величия в целях обоснования и оправдания боярских великодержавных захватнических устремлений, направленных в конечном счете к захвату Бессарабии, Балканского полуострова с его румынами – куцовлахами и цинцарами, всей Придунайской области вплоть до итальянской границы, где на Истрийском полуострове живут истро-румыны, и всей Венгрии, т. е. всей территории бывшей придунайской римской Дакии.

Под римским владычеством Дакия находилась всего около 170 лет.

Разлагавшаяся империя, находившаяся в состоянии непрерывного тяжелого экономического и внутриполитического кризиса, переживала после Траяна период анархии, когда решающую роль в государстве играли преторианцы, т. е. дворцовая гвардия, не только назначавшая, смещавшая и убивавшая одного за другим римских императоров, но и подавшая с публичных торгов самый императорский престол.

А между тем, положение в провинциях, в том числе и в Дакии, с каждым годом становилось все труднее и труднее.

Под бременем непосильных налогов хищнических поборов римских чиновников обнищавшее и разоренное население. Дакии бросало свое хозяйство и домашний скарб и толпами бродило по стране, предаваясь грабежам и убийствам. Оно жгло города и села, разрушало мосты и дороги, разоряло поместья чужеземцев-угнетателей, угоняло скот, забирало пленных. Это были те именно daci rebellantes, о которых говорят римские историки, т. е. даки-повстанцы, угрожавшие римскому владычеству в Дакии взрывом изнутри.

Римское правительство уже не думает о Дакии: его устремления направлены теперь к тому, чтобы защитить от варварских вторжений правобережные дунайские провинции. Император Гай Деций (249-251) гибнет под Филиппополем в битве с готами. Та же участь впоследствии постигает и императора Валента (364-378) под Адрианополем. Тайфалы, вторгшиеся в Мизию в союзе с готами, обращают в бегство Константина Великого (306-337). Уже при императоре Пробе (276-282) а территории Дакии нет и следа римлян и в ней хозяйничают варвары. Не-римляне ведут здесь борьбу с варварами, а варвары борются между собой за обладание территорией этой бывшей римской провинции.

Теснимые вестготами, бастарны, гепиды, грутунги и вандалы отступают за Дунай на полуостров. В начале IV века готы уже владеют всей областью Среднего Дуная и Потисья, а вскоре после этого они уже занимают и всю Западную Трансильванию у р. Мароша (Marisia). Масса готов живет в это время на территории нынешней Валахии. Старая Дакия получает название Готия. Но все эти катастрофические для римского владычества на полуострове события разыгрываются уже после того, как римское правительство вынуждено было эвакуировать Дакию, и являются логическим продолжением дакийской катастрофы, иллюстрирую собой ту тяжелую для Рима международную обстановку, которая сложилась в Дакии к середине III века.

Не будучи в состоянии справиться с охватившим страну разложением и варварскими вторжениями, римское правительство уже при предшественнике Аврелиана императора Галлиене (253-268) фактически оставляют Дакию. Аврелиан же специальным декретом от 274 г. Приказывает римским войскам и администрации, а также частным римским гражданам эвакуировать Дакию и перейти на правый берег Дуная, где он и водворяет своих переселенцев на территории Мизии, организуя здесь новую Дакию, так называемую Аврелианову Дакию, в составе двух провинций: Dacia ripensis, т. е. Береговая Дакия, и Dacia mediterranea, т. е. Средиземная Дакия. В состав территории Аврелиановой Дакии входили: вся северо-западная часть нынешней Болгарии, начиная от р. Искр вплоть до Рильских гор на юге, с городами София, Радомир и Кюстендил, и восточная часть нынешней Югославии по линии городов Милановац на Дунае, Алексинац и Ниш в бассейне р. Моравы.

В этой катастрофической для Рима обстановке римские колонисты вместе с римлянами – чиновниками, землевладельцами, предпринимателями, откупщиками и авантюристами всех мастей, успевшими за короткое сравнительно время нажить в Дакии огромные состояния, а вместе с ними и их протеже – туземная ренегатствующая имущественная знать, боясь расправы восставшего народа и рабов, массами бегут вслед за войсками из Дакии, на правый берег Дуная. Мог ли кто-нибудь из римлян и римских колонистов в создавшейся обстановке оставаться на территории Дакии после ухода отсюда римских гарнизонов? Сомнительно: такому смельчаку заведомо угрожала бы опасность расправы если не со стороны местного населения, то со стороны наступавших на Дакию с востока варваров. На этой точнее зрения стоит автор капитального труда “Romanische Studien” Роберт Рёслер (Leipzig, 1871).

Таким образом, уже к концу III века траянова Дакия очистилась не только от римлян, но и от римских колонистов. Следовательно, о происхождении современных дако-румын хотя бы от римских колонистов тоже не может быть никакой речи, потому что и римское завоевание Дакии, несмотря на все усилия Рима прочнее закрепить ее за собой, была весьма непрочным и римское владение Дакией было весьма непродолжительным.

Таким образом, румыны на территории Дакии – пришлый народ и притом появившийся здесь уже после падения римского владычества в Дакии. Коренным, массовым населением Дакии с первых веков нашей эры, как мы видели выше, были славяне и находившиеся в процессе славянизации дакийские племена, т. е. даки. Приведенный выше топонимический материал достаточно убедительно говорит в пользу этого мнения. Славяне были именно тем населением Дакии, которому принадлежит творческая роль строителей экономически цветущей и политически мощной Дакии до римского завоевания, на долю которого выпали затем и все ужасы римского погрома. После ухода отсюда римлян славяне продолжали преемственно жить здесь вплоть до румынской колонизации Дакии в XIII веке, а на территории Бессарабии – вплоть до наших дней, благополучно пережив вторжения многочисленных варваров с востока – и готов, и гуннов, и болгар, и аваров, и других – в начальные века нашей эры, а не сколько позже, в средние века – мадьяр, печенегов, половцев (куманов) и татар.

Только наличностью славянского элемента на территории Балканского полуострова и Дакии в эпоху римского завоевания можно, в частности, объяснить и широкую популярность в фольклоре у всех славянских народов, а также у молдаван и румын имени Траяна, фигурирующего и в нашем «Слове о полку Игореве», и распространенность у славян празднования коляды (лат. Calendae), и целый ряд приведенных выше фактов из области топонимики Дакии, не говоря уже об огромном славянском вкладе в современный румынский язык.

После эвакуации римлян, непосредственно вслед за этим Дакия в течение нескольких столетий становится ареной вторжений целого ряда следовавших друг за другом варварских народов, двигавшихся с востока на запад. Прежде всего, с III века н. э., как было сказано выше, здесь появились карпы, готы, вандалы, гепиды; за ними, начиная с IV века, шли гунны; со второй половины V века – болгары; с VI по VIII век здесь хозяйничали авары.

Под бурным натиском непрерывного потока варварских вторжений, предававших страну на своем пути погромам и опустошениям, старое местное население покидало равнины и урывалось в неприступные дебри Трансильванских Альп и Карпатских гор, где частью оставалось на постоянное жительство, частью только отсиживалось до тех пор, пока нахлынувшая волна очередного варварского вторжения не отказывалась далее на запад или не рассасывалась, как это было, например, при гуннах или аварах. Так продолжалось вплоть до конца VIII в., когда король франков Карл Великий в 799 г. разгромил аварскую державу, образовавшуюся в середине VI века на территории западной Дакии, т. е. в южной части венгерской низменности между Тиссой и Дунаем и на правобережье среднего течения Дуная в Паннонии. С низвержением аварского ига коренное дакийское население могло спуститься с гор на равнины и отдаться здесь своим хозяйственным занятиям. Но века жизни в горах и скитаний в горных трущобах сделали из них в создании населения равнин горцев, или мунтянов, как румыны до сих пор называют молдаван.

Термин этот принадлежит румынскому языку и появился он на территории б. Дакии, вероятно, одновременно с появлением на ней румын. По своему происхождению он восходит к латинской основе mont – «гора».

С IV по VII век из Дакии славянские вооруженные дружины частью самостоятельно, частью в составе союзных племенных объединений – готов, гуннов и авар – предпринимают массовые вторжения на полуостров. О каком-либо романском элементе в составе населения Дакии в это время нигде не имеется никаких указаний; такого элемента, очевидно, здесь давно уже не было. В VII веке Дакия выступает у византийского историка Феофилакта Симоката под названием Славиния, что достаточно ясно говорит о подлинном этнографическом облике страны, каким он представлялся тогда византийцам.

Центром, откуда славяне, начиная с VI века, массами вторгались на полуостров, была главным образом, территория современных Валахии и Молдавии. О многочисленности славянского населения в названных областях можно судить по показаниям современников, отмечавших, что в славянском вторжении 577 г. принимали участие до 100 тыс. человек.

Начиная со второй половины VII века с образованием на территории б. римской провинции Нижней Мизии (Moesia inferior) в северо-восточном углу полуострова (нынешняя Добруджа) первого славянского болгарского государства (679 г.), территория б. римской задунайской Дакии входит в сферу политического влияния Болгарии.

Первый организатор болгарского государства князь Аспарух имел исходной базой для развертывания своего наступления на территорию Восточно-Римской империи южные районы нынешней Бессарабии. Около 660 г. Он перешел Дунай и вступил на территорию Добруджи (на основании специального договора с восточно-балканским союзом славянских племен, состоявшим из семи неизвестных по названию племен и занимавших тогда территорию Добруджи) для организации обороны населения от аварских вторжений с северо-запада и византийских – с юга. Как выясняется сейчас, армия болгарина Аспаруха, с которой он совершил этот переход, была в значительной мере пополнена бессарабскими славянами.

Из Болгарии же дакийские славяне вскоре восприняли и христианский культ по византийскому обряду, а вместе с христианством – и всю церковную литературу на славянском болгарском языке. Таким образом, между славянским населением б. римской Дакии и болгарскими славянами на полуострове, начиная с IX-X веков, были установлены и известные культурные связи. После этого, вплоть до середины XVII века, славянский язык в Валахии и Молдавии был единственным языком письменности и официального документа. Дошедшие до нас старые румынские рукописи, грамоты и печатные издания до XVII в. Написаны исключительно на славянском болгарском языке. Известный румынский писатель начала XV века митрополит Григорий Цамблак, или Цамвлак (род. в 1364 г. – ум. около 1450 г.), по национальности балканский влах, т. е. румын, или аромун, писал все свои сочинения, в том числе и много проповедей, только на болгарском языке. Следовательно, еще в начале XV века языком населения Валахии и Молдавии был славянский язык, иначе проповеднику было бы бесполезно говорить свои речи на славянском языке. Первые рукописные и печатные книги на румынском языке начинают появляться здесь только с XVI века. В церковном же обиходе болгарский язык держался в Румынии вплоть до XVIII в.

Наконец, византийские источники начала X века говорят, что болгарский князь Крум, взял Адрианополь и опустошив Фракию, выслал оттуда огромное число пленных «в Болгарию за Дунай». Эту Болгарию к. Иречек в своей «Истории болгар» называет «Задунайской Болгарией». В византийских же источниках X века имеются указания на то, что на территории Валахии при болгарском царе Симеоне (893-927) имелись отдельные болгарские, т. е. местные славянские, автономные княжества, подвластные Болгарии, которые продолжали существовать в Трансильвании, в Банате и в Валахии и после падения первого болгарского царства (1018 г.), не признавая власти Византии, подчинившей себе Болгарию.

В заключение отметим еще один интересный факт. Когда после разгрома аварской державы в конце VIII века в среде местного населения на территории б. Дакии возникают первые государственные объединения, представлявшие собой автономные феодальные княжества, они называются славянским термином воеводство. Такими воеводствами впоследствии были и Валахия, образовавшаяся как самостоятельное государственное объединение в 1290 г., и Молдавия, сложившаяся в самостоятельное независимое воеводство несколько позже валахи – в 1360 г.

Мало того, высшие государственные чины в этих воеводствах носили болгарские наименования: государственный секретарь назывался логофет, высший в государстве судебный чиновник назывался ворник – от слова «двор» или «дворец», т. е. «дворник»; министр иностранных дел назывался постельник (вначале это был смотритель дворцовых покоев); государственными финансами ведал вистиарник; за ними шли: стольник, ключар, житничар и др. Земельная аристократия, представлявшая собой крупных земельных вотчинников-феодалов, в Валахии и в Молдавии, как и сейчас в Румынии, называлась боярами и т. п. Все эти факты достаточно ясно говорят о том, что основным массовым населением Дакии в средние века, когда впервые здесь зарождалась культура и складывались первые государственные объединения, были славяне, не утратившие своей национальности и под многовековым венгерским игом, под которым они находились, начиная с IX века.

Согласно общепринятому сейчас в науке мнению, славянский термин влах, выступающий у киевского летописца в русской полногласной форме волох, восходит к кельтскому племенному наименованию volcae и попал к славянам чрез германское посредство. Таким образом, древнеславянское влах представляют собой германское заимствование и возводится, предположительно, к древневерхненемецкому volh. Этим термином древние германцы называли жителей всех покоренных ими римских провинций, независимо от их подлинной национальности. Заняв после римлян Дакию, древние германцы этим же термином назвали и ее коренное население, представлявшее собой в то время довольно пеструю в этнографическом отношении скрещенность. Этим и объясняется, почему термин влах, которым германцы назвали население завоеванной ими страны, был усвоен ее местным населением в качестве его самоназвания и из политического термина превратился в племенной, этнографический термин. То же самое, как видели мы выше, произошло на Балканском полуострове и с термином римлянин или румын. Вначале это был чисто политический термин и означал подданного Римской империи, независимо от его подлинной этнографической принадлежности, какими на полуострове были фракийцы. С течением же времени из политического он превратился в племенной, этнографический термин и стал означать романизованного фракийца, т. е. румына, как сами себя и называют все (по происхождению) романизированные фракийцы, за исключением мэгленских румын, т. е. македонские румыны, дако-румыны и истро-румыны. У своих же ближайших соседей – славян, венгров, греков и албанцев – они известны под названием влахов.

Таким образом, племенные наименования влах и румын по своему происхождению – не этнографического характера, подобно таким племенным наименованиям, как славянин, кельт, германец, финн, а чисто политического, ставшие только с течением времени племенными, этнографическими.

Со смертью болгарского царя Самуила в 1014 г., спустя несколько лет, первое болгарское царство прекратило свое существование, и Болгария вместе со своими задунайскими владениями на территории древней Дакии, обращенная в византийское наместничество со всеми вытекавшими отсюда последствиями, сделалась достоянием Византии.

Положение вещей в Болгарии под византийским владычеством приняло настолько тяжелый для болгарского народа характер, что стало забываться и самое название болгар и Болгарии: византийские историки начала XII века вместо Болгарии говорят о Мизии, о Загорье, а вместо болгар – о влахах.

Страдавший от непосильных поборов, эксплуатации и злоупотреблений чиновников, болгарский народ боролся со своими насильниками путем восстаний.

В 1187 г. византийское правительство было принуждено заключить с болгарами мир и признать независимость Болгарии. После этого кандидат в цари Петр отказался от престола в пользу своего младшего брата Асеня, который и был коронован в Тырново на царство с титулом «царь болгар и влахов». Болгария, таким образом, освободилась от византийской зависимости и вновь стала самостоятельным, независимым государством.

Современник и живой свидетель этих событий, византийский историк Никита Акоминат, он же Хониат, особенно подчеркивает в своих трудах участие в этих событиях влахов.

Приведенный выше материал не оставляет сомнения в том, что в XII-XIII веках территория б. траяновой Дакии была населена родственными болгарам славянами. Поэтому, в частности, когда с конца VIII и в начале IX века на территории Трансильвании и в Карпатских горах у валахов возникают первые самостоятельные государственные объединения типа мелких феодальных княжеств, они называются на языке местного населения воеводствами (а глава такого государства именуется титулом воевода) и в своей внутренней административно-хозяйственной жизни сохраняют в миниатюре старую славянско-болгарскую структуру ведомственных управлений со старой славянско-болгарской номенклатурой государственных чинов.

В таком славянско-болгарском организационном оформлении эти воеводства в конц IX века вместе с завоеванием Трансильвании венграми переходят под власть венгров и остаются такими же в течение целого ряда последующих веков, вплоть до своего освобождения из-под венгерского ига (Валахия – в 1290 г., а Молдавия – в 1360 г.), когда они впервые становятся самостоятельными и независимыми княжествами. Однако, и после этого они продолжают сохранять свое старое славянско-болгарское наименование воеводств и господарств и свою старую административную структуру с ее славянскими наименованиями высших государственных чинов. Господствующий же класс средневековой валашской и молдавской феодально-землевладельческой и служилой аристократии, так называемое боярство, бояре (термин славянского происхождении в румынском языке), продолжает бытовать в Румынии вплоть до настоящего дня в своем средневеково историческом и социальном значении.

Происхождение молдавского народа

Обратимся теперь к восточной части старой географической Дакии, т. е. к нынешним Молдавии и Бессарабии. Эти области не знали римской колонизации, но все вторжения кочевников, двигавшихся с востока на запад и оседавших на более или менее длительное время на территории Дакии, захлестывали их в первую очередь. Независимо от этого, историческая этнография обеих стран дает материал, заслуживающий особенного внимания в том отношении, что эти области с древнейших уже времен были органически связаны в своей хозяйственной и культурной жизни с народами Днепровско-Бугского бассейна, с одной стороны, и с народами Балканского полуострова – с другой.

Не уходя в глубь веков древнекаменного века (палеолит), достаточно для нашей цели вспомнить, что вещевой материал археологических раскопок на территории современных Бессарабии и Румынии вскрывает общность культуры населения данной территории эпохи позднего неолита с культурой Триполья, восходящей приблизительно к третьему тысячелетию до н. э. и связывающей этот обширный район с Балканским полуостровом – с Фессалией и древнейшими культурными центрами Среднеземноморья, Микенами и Критом. Мы оставляем сейчас в стороне сложный вопрос о том, какому народу или народам принадлежала эта культура. В русской дореволюционной науке имелось предположение, что создатель и носитель этой культуры на территории Приднепровья был оседлым земледельческим народом и что в нем «можно видеть, - как говорил киевский археолог В. В. Хвойко, - только наших предков праславян (или протославян), предшествовавших и переживших в нашей местности все известные доселе передвижения и нашествия других иноземных племен, и потомки которых удержали в своем владении край предков до настоящего времени».

Большие работы по изучению Триполья, проделанные советскими учеными, внесли существенные поправки в воззрение Хвойко, в силу чего выяснилось, что и его определение народности «трипольцев» недостаточно обосновано. Однако неизменно подчеркиваемая во всех исследованиях Хвойко мысль о том, что народ – носитель и строитель трипольской культуры, «занимавший такое громадное пространство и оставивший на всем протяжении столько бесчисленных памятников своего постоянного пребывания, он неолитических времен вплоть до IV века н. э. и далее», очевидно, не мог исчезнуть бесследно или быть замененным каким-либо другим народом и, таким образом, в период своей долгой исторической жизни был постоянным насельником данной территории, - эта мысль Хвойко представляет несомненный научный интерес.

Законы диалектической преемственности действенны не только в развитии языка и культуры народов данной территории, но в такой же мере и в развитии самих народов как определенных этнических единиц на данной территории. С этой точки зрения ценное в научном отношении наблюдение археолога В. В. Хвойко приобретает особенный интерес независимо от определения народности трипольцев, если использованный автором термин «праславяне» (или «протославяне») понимать не этнографически, а этногонически. Трипольцы этнографически не были, конечно, праславянами, но этногонически, учитывая весь дальнейший процесс этнографического и культурного становления народа (завершившийся сложением славянской народности на северо-восточном участке территории распространения трипольской культуры), их можно назвать праславянами или протославянами, т. е. субстратом, на котором впоследствии в процессе племенных скрещений сложилась славянская народность.

Более определенные данные, характеризующие этнографию интересующего нас района, мы имеем, однако, только с VI века н. э. Это показания западного историка Йордана и византийского Прокопия о славянах (современные западные славяне) и антах (современные восточные славяне) как двух родственны ветвях единого некогда славянского народа венедов.

Согласно географическим данным названных авторов, территория распространения славян в VI веке на западе охватывала древнюю Паннонию (территория б. Австрии), Чехоморавию, Словакию, Польшу и всю область на запад от р. Вислы до р. Эльбы (Лаба) и бассейна притока последней – р. Салы; северной границей этой славянской по населению территории было побережье Балтийского моря между рр. Эльбой и Вислой; южной – р. Дунай на всем протяжении его течения, начиная (на западе) приблизительно от г. Регенсбурга и кончая (на востоке)устьем Дуная, откуда начинались поселения антов, тянувшиеся на восток до Дона и отсюда далеко на север. Таким образом, в VI веке, по бесспорным историческим данным, вся бывшая траянова Дакия, в том числе Молдавия и Бессарабия, была заселена славянами, что, по-видимому, отложилось и в народной традиции, которая нашла свое отражение значительно позже, в XII веке, у киевского летописца, связывавшего именно с Дакией представление о славянской прародине.

Тот же киевский летописец. Рассказывая о трех легендарных братьях – основателях города Киева – Кые, Щеке и Хориве, передает, между прочим, другую легенду («якоже сказаютъ») о том, что названный князь Кый предпринимал путешествие в Царьград к какому-то византийскому императору, «которого не свемы», и, возвращаясь из Царьграда на родину, «приде к Дунаеви и возлюби место, и сруби градок мал, мохяше сести с родом своим, и не даша ему ту близь живущии, еже и доныне наричютъ дунайцы городище Кыевецъ»

Приведенная здесь легенда о попытке киевского князя Кыя обосноваться со своим родом на Дунае представляет собой, по-видимому, обычное в народном языке истолкование, или осмысление (народная этимология), старого топонимического названия, в данном случае названия городища на Данае – Кыевец, увязавшее его основание с именем киевского князя Кыя. В исторической действительности этого события могло и не быть. Но самая легенда вскрывает два интересных факта: во-первых, традиционную популярность в среде древнекиевской общественности имени князя Кыя и, во-вторых, наличность в традиционном создании той же среды известной исконной этнографической непрерывности и не менее исконных, на основании этого, политических связей придунайских областей с Киевской Русью. В историческое уже время – в X веке – реальным воплощением этого создания являлась тенденция, нашедшая выражение в стремлении киевского князя Святослава Игоревича перенести центр своего княжения на Дунай в г. Переяславец, «яко то есть среда земли моей». Если киевский князь во второй половине X века называет Дунай центром своей земли, стало быть Придунайская область в это время входила в состав владений Киевской Руси, объединявшей все восточнославянские племена, входившие несколькими веками ранее в состав знаменитого в истории славянство Антского союза племен.

Ко времени образования первого киевского государственного объединения в IX веке, согласно показаниям киевского летописца, Придунайская область, которую Святослав Игоревич называл центром своей земли, была населена славянскими племенными объединениями уличей и тиверцев, о которых летописец говорит: «А уличи и тиверьцы седяху бо прежде по Богу (Бугу) и по Днепру, оли до моря, и суть гради их до сего дне, да то ся зваху от грек «Великая Скуфь».

По данным киевского летописца, сообщаемым под 6393 годом, Олег подчинил своей власти полян, древлян, северян и радимичей, заставив их платить ему дать, «а с уличи и тиверьци имеяше рать», т. е. с уличами и тиверцами вел войну, которая, однако, не дала ему желательных результатов, и названные племена продолжали, по видимому, сохранять свою независимость от Киева вплоть до 945 г., когда незадолго перед смертью Игоря его воевода Свенельд «примучил» их и заставил платить дань Киеву.

Таким образом, древнейшим, по киевской летописи, населением южных районов нынешней Бессарабии и Молдавии были славяне уличи, они же улучи, или угличи. Главным укрепленным центром их был город Пересечен, а теперь село Пересечена в Оргеевском уезде Бессарабии.

Существует мнение, высказанное в 1885 г. Н. Барсовым, о том, что борьба уличей с Киевом могла иметь своим последствием продвижение их на запад, в Молдавию и Валахию – в область рек Прута, Калмуцуя и Яломицы, где знает их летописец и где остатки их составляли основу славяно-русского населения Придунайской области до XIV века, о чем говорят названия населенных мест: Залучи на р. Пруте в Хотинском у., Суличи (Сулица) на юго-восток от г. Ботушаны в северной Молдавии, Лучиу на р. Кулмуцуе, к юго-востоку от г. Браилова, и, наконец, Улуйце на р. Яломице, к северо-востоку от г. Бухареста. К юго-западу от Бухареста на р. Аржисе и на одном из ее притоков имеются села – Презичени и Пресычина, напоминающие своими названиями летописный Пересечень.

Таким образом, к середине X века вся территория Бессарабии и Молдавии вплоть до Дуная была заселена русскими славянами, объединявшимися под властью киевского князя. Настойчивое стремление киевского князя Святослава Игоревича укрепиться на Дунае и овладение им в результате двукратного похода в Болгарию (968 и 969 гг.). Добруджей диктовалось экономическими и политическими выгодами, вытекавшими из владения Дунаем как центром широкого международного торгового обмена.

Под 1106 г. Ипатьевская летопись сообщает: «Владимир Мономах посла Ивана Войтишича и посади посадники по Дунаю». В том же источнике под 1160 г. читаем: «Ростислав из Киева посла Георгия Нестеровича и Якуна в наседех на берладники, иже бяхуть Олешье взяли…». Берладники – это своеобразная галицкая вольница, имевшая своей операционной базой придунайские районы Галицкого княжества и центром своей территории – галицкий город Берладь, современный молдавский Бырлат.

Что касается северных районов Бессарабии и Молдавии, то, помимо уличей (следы поселений которых отмечены здесь, в основном, в Хотинском и Ботушанском уездах), в исторически засвидетельствованной древности они были заселены, во-первых, западной ветвью восточнославянских дулебов и, во-вторых, главным образом восточнославянскими хорватами. Дулебы занимали сплошную полосу вплоть до Чехии и территории словинцев на западе, где историческая этнография знает их в числе чешских и словинских племен под названием дудлебов, хорваты составляли основное население всех районов позднейшей Галиции, Буковины и Закарпатской Украины.

С половины IX века в территориальном размещении восточнославянских племен на территории Бессарабии и Молдавии происходят некоторые сдвиги в связи с появлением здесь с востока кочевников: угров, или венгров, - в IX веке, печенегов – в X веке и половцев в XI веке. Под нажимом этих кочевников уличи и тиверцы, жившие ранее между Днестром и Дунаем до самого Черного моря, продвинулись частично несколько к северу и заняли северо-западные районы Бессарабии Молдавии, ввиду чего, в частности, можно полагать, что молдавский тип носит в себе черты племенных скрещений местного, коренного славянского населения с восточными кочевниками в большей степени, нежели украинское население северных районов Бессарабии и Буковины.

Таким образом, мы имеем все данные для того, чтобы утверждать, что в основе современного молдавского народа лежит восточнославянский культурный этнографический элемент, а до сформирования славянского этнографического типа – его местный дославянский субстрат, общий для молдавского и украинского народов, чем и объясняется общность древнейшего культурного наследия, вскрываемая как в области истории материальной культуры, так и в области фольклора, этнографии и языка у молдаван и украинцев.

Ворвавшиеся в IX веке на территорию Бессарабии и Молдавии угры пронеслись по ней уничтожающим вихрем на запад и обосновались на территории между Дунаем и Трансильванскими Альпами, подчинив своей власти местное славянское население. Печенеги в X веке, а за ними и половицы в XI веке осели на более длительное время на территории Молдавии и Бессарабии, последние – вплоть до XIII века, когда, теснимые с востока татарами, они, по-видимому, растворились в татарском потоке и вместе с татарами ушли обратно на восток.

Под угрозой наступавших орд восточных кочевников оседлое население Молдавии, теснимое неприятелем, обыкновенно отступало на север и северо-запад и до поры до времени находило себе приют в Карпатских горах Молдавии и дл жителей равнин становилось поэтому горцами, или мунтянами.

В самый начальный период феодальной раздробленности, в который вступила Киевская Русь в середине XI века, а западной ее окраине возникло феодальное Галицкое княжество, населенное, как было отмечено выше, восточнославянскими племенами хорватов, или хорватов древнерусской летописи. На севере и западе оно граничило с Польше, на юго-западе – с Венгрией. Давай стойкий отпор захватническим притязаниям своих соседей, Польши и Венгрии; и поддерживая оживленные торговые связи с братскими русскими княжествами, куда Галиция в изобилии доставляла продукты своего сельского хозяйства и промышленности – зерно, скот и соль, развивая одновременно широкое торговое сношение и связи по Днестру, Галицкое княжество быстро окрепло экономически и уже к половине XII века выросло в мощную державу. В ее границы входили не только Галичина и Буковина, но и вся территория в южном направлении по течениям рек Днестра, Прута и Серета вплоть до Дуная и берегов Черного моря, т. е. вся Молдавия и значительная часть Бессарабии, за исключением ее восточной окраины, захваченной в это время южными кочевниками – торками, берендеями, узами и др. Нынешние румынско-молдавские города Нямцы, Яссы, Роман, Бырлат, Текуч, Галац и другие – это древнерусские галицкие города Немеч, Асский торг, Романов торг, Берладь, Текуч, Малый Галич.

Экономический и политический расцвет Галицкого княжества выдвинул его на передовое место в ряду прочих русских княжеств, а река Днестр заменила собой старый исторический путь «из варяг в греки» по Днепру, отрезанный от Руси южными кочевниками, и связала Галицкую Русь, в составе Галичины, Буковины, Молдавии и Бессарабии, непосредственно с Византией. Блестящая характеристика высокого международного положения, которого Галицкое княжество достигло к концу XII века, дана, между прочим, автором «Слова о полку Игореве» в характеристике галицкого князя Ярослава Осмомысла (1152-1187).

В конце XII и в начале XIII века галицко–волынскому князю Роману Мстиславичу (1199-1202) удается в двух больших походах против половцев, тревоживших не только южные части его владений, Бессарабию и Молдавию, но и Византию, разгромить половцев, причинявших в XII веке своими набегами неисчислимые бедствия русской земле, буквально гибнувшей от половецких вторжений. Помощь, оказанная Романом Мстиставичем Византии разгромом половцев, положила основание тесным дружеским связям Галицкой Руси с Византией, и, когда в 1204 г. крестоносцы захватили Константинополь, византийский император Алексей Комнен нашел себе приют у галицкого князя. Римский папа Иннокентий III, искавший в своих захватнических целях дружбы и союза с галицким князем, предлагал Роману Мстиславичу королевскую корону и военную поддержку взамен принятия Галицией католичества. На то и другое предложение папы галицкий князь ответил решительным отказом.

В середине XIII века, после взятия в 1240 г. татарами Киева, Галицко-Волынское княжество подверглось татарскому нашествию, его южные районы – Галицкое понизовье, Болоховская земля (земля волохов), Молдавия и Бессарабия – были захвачены татарами, и тем самым Галицко-Волынское княжество оказалось отрезанным от юга.

Татарское нашествие нанесло сильный удар Галицкому княжеству, которое после этого стало постепенно идти к упадку, но в начале XIV века еще продолжало существовать и бороться за свое самосохранение со значительно превосходившими его силами Литвы и Польши.

В середине XIV века Галиция утрачивает свою политическую независимость. Захваченная в 1349 г. Польшей, в следующем же, 1350 году она переходит во власть Венгрии, а в 1387 г. попадает под власть возникшего в 1385 г. Польско-Литовского государства и остается под польским игом вплоть до 1772 г., до первого раздела Польши, когда вместе с Буковиной она отходит к Австрии. В это же время, в 1362 г. Бессарабия попадает под власть Литвы, отнятая от татар литовским князем Ольгердом.

Аналогичную судьбу переживает и молдавский народ .В середине XIV века он попадает под власть Венгрии. Но уже в 1360 г. ему удается путем восстания под предводительством воеводы Богдана не только сбросить с себя венгерское иго, но и организовать первое независимое Молдавское воеводство, или господарство, т. е. княжество (Tzara Moldovei – Молдавская земля, Молдавия). Находясь под угрозой со стороны Венгрии и будучи неспособной собственными силами отстоять свою независимость от нажима со стороны венгерского короля Людовика Великого, Молдавия вынужденно передается под покровительство Польши и становиться вассалом посольского короля Казимира Великого (1333-1370).

Территорией, где впервые в XIV в. сложилось самостоятельное молдавское государственное объединение, был бассейн р. Молдавы в южной Буковине. Город Сучава, расположенный на одноименной реке, был первой столицей Молдавии. Отсюда очень быстро, уже к 1375 г. Молдавия расширяет свои владения на юг вплоть до Черного моря и передает свое наименование территории и ее населению. Глава Молдавского господарства официально называется славянским термином воевода. Молдавский воевода Роман Мушат в конце XIV века именует себя «воевода божиею милостию самодержец и князь, царствующий в Молдавии от Карпатских гор до моря».

Изложение дальнейших исторических судеб Молдавии не входит в задачи настоящего очерка, посвященного специальному вопросу о происхождении румынского и молдавского народов. Мы остановились на начальных страницах истории молдавского народа, связанных с образованием первого молдавского государственного объединения, лишь только потому, что именно здесь мы впервые в истории интересующей нас славянской (по основному ее населению) территории встречаемся с новым этнографическим и одновременно политическим термином молдаване или молдоване (moldovean).

15 лет назад, в 1925 г. вопросу о происхождении молдавского народа была посвящена обстоятельная статья К. Н. Державина «Кто такие молдаване?», впервые поставившего этот вопрос в русской и советской науке и давшего на него вполне удовлетворительный для своего времени ответ, нуждающийся сейчас разве только в частичных уточнениях использованного автором материала.

Прежде всего, необходимо подчеркнуть, что молдавяне называют себя не румынами, а только молдовянами. Румыны называют их, как было отмечено выше, мунтянами, т. е. горцами (от романской основы mont –гора; лат. mons, род. п. montis); последний терпин из языка румын просачивается и в молдавскую среду.

Как можно предполагать на основании приведенной выше справки об образовании в XIV веке первого молдавского государственного объединения, термином молдовяне или молдаване называлась первоначально, повидимому, небольшая племенная группа, жившая в верховьях бассейна р. Молдавы, правого притока р. Серета, в Карпатских горах, на территории нынешней Южной Буковины, где и сейчас существует одноименный населенный пункт Молдава, представляющий, по-видимому, судя по его названию, остаток наиболее раннего племенного центра – города молдавской племенной группы. Расположен этот населенный пункт на берегу той же р. Молдавы, в ее верховьях.

Река с тем же наименованием Молдава (немецкое Moldau) известная также и на территории Чехии. Это левый приток р. Эльбы, главная река Чехии, известная на чешском языке под наименованием Влтава (Vltava). Один из правых ее притоков называется Сацава. Река с таким же названием изсестна и на территории Молдавской Буковины. Это – правый приток р. Серета, Сучава, на которой расположен город Сучава, или Суцава. Предполагать, однако, на основании этого материала, что «название Молдавия было перенесено сюда славянами еще в VI веке и происходит от названия реки Молдава, притока реки Эльбы», как это делает Н. А. Нарцов в своей статье «Исторические судьбы Бессарабии и Молдавии» («Историк-марксист», 1940 г., №9, стр. 87), нет никакой надобности. Общность топонимических названий на разных, более или менее отдаленных друг от друга территориях не исключает, конечно, возможности появления таких названий в результате народных передвижений (миграций), но о каком-либо передвижении чешских славян на восток, на территорию нынешней Буковины, мы ничего не знаем.

Напротив, скорее можно было бы говорить об обратном движении, т. е. о продвижении прикарпатских славян, хорватов и дулебов, с востока на запад, на территорию западных славян, где историческая этнография знает и хорватов и дулебов («дудлебов»). Но в данном случае, как мы увидим ниже, нет надобности и в таком предположении. Названия рек Молдава и Сучава на территории Молдавской Буковины – такого же исконного местного происхождения, как и аналогичные названия рек на территории Чехии. И там и здесь они представляют собой культурное наследие дославянского и доиндоевропейского населения названных территорий и говорят о стадиальной общности культурного развития населения на территории от южного Прикарпатья на восток и до бассейна р. Эльбы на запад.

Таким образом, названия реки, народа, живущего в ее бассейне, и его племенного центра – города на территории Молдавской Буковины – Молдава, молдовяне – одноименны. Подобная одноименность в исторической топонимике – явление, довольно обычное и распространенное у всех славянских народов. Вопрос о взаимной зависимости таких наименований нуждается в специальном рассмотрении.

Киевский летописец, говоря о расселении славян из предполагаемой им придунайской прародины и перечисляя вновь образовавшиеся (в порядке поселения на новых местах) славянские народы, отмечает: «И от тех словен разидошася по земли, и прозвашася имены своими, где седше, на котором месте. Якоже пришелше седоша на реце именем Морава, прозвашася Морава… Инии седоша на Двине, и нарекошася Полочане речькы ради, яже втечеть в Двину, именем Полота, от сея прозвашася Полочане…» Такого же проихождения, по летописцу, племенное название бужане, «зане седоша по Бугу». К южных славян такого же происхождения племенные названия: неретляне (р. Неретва), тимочане (р. Тимок), мораване (р. Морава), стримонцы (р. Стримон) и др. Среди польских племен имеются аналогичные же племенные наименования: слезнане (р. Слеза), бобжане (р. Бобра), висиляне (р. Висла). Среди полабских и прибалтийских славян такого же происхождения племенные названия: полабане, чрезпеняне, доленцы, моричане, укране, гаволяне и т. д.

Однако, такое объяснение происхождения племенных наименований, подкупающее своей простотой, несомненно, не вскрывает в данном случае подлинной исторической действительности, уходящей своими корнями в гораздо более глубокую доисторическую давность с совершенно иной системой мышления, чем ассоциативное мышление позднейших исторических эпох.

Интересующие нас термины – названия реки и города Молдава и народа молдаване или молдовяне – заведомо дославянского и доиндоевропейского происхождения и представляют собой языковое наследие более раннего населения современной молдавской территории, чем сложившееся позднее на их основе местное славянско-молдавское население. Этим исторически засвидетельствованным населением молдавской территории были дако-фракийские племена. Следовательно, и в толковании терминов Молдава и молдовяне следует исходить, прежде всего, из данных фракийского языка, а затем – и из данных его романизованных потомков, т. е. из албанского и румынского языков.

Палеолингвистическое исследование интересующего нас племенного термина молдоване привело нас к заключению, что на известном этапе развития общественности и речевого мышления, в порядке племенных скрещений, этот термин в конце концов вошел в обиход со значением «народ гор», или «горцы», в противоположность подкарпатским «полянам», или птоломеевым буланам-боранам, в верховьях Вислы, на равнинах Подкарпатья. Вероятно, однозначный с термином молдоване позднейший румынский термин мунтян возник как пересказ по-румынски смыслового значения более раннего племенного термина молдоване.

Таким образом, современный молдавский народ на всей территории своего распространения, как в Карпатских горах, так и на обширных равнинных пространствах Молдавии и Молдавской ССР, включая в нее и Бессарабию, получил свое племенное название молдоване или молдаване от названия группы-племени – организатора первого молдавского государственного объединения в бассейне р. Молдавы в Южной Буковине.

Что касается подлинной этнографической принадлежности этого основного ядра молдавского народа, то в нашем распоряжении нет никаких – ни исторических, ни этнографических – данных, чтобы в основе этого исторического ядра молдавского народа видеть какой-либо иной, не славянский народ. По всем вероятиям, это те же восточнославянские, т. е. русские, хорваты-горцы киевского летописца, которые в славянской древности населяли всю Карпатскую область, т. е. территорию Галичины, Буковины и Угорской Руси. Ближайшими соседями буковинских молдаван с севера являются украинцы – гуцулы.

Дальнейшие археологические, исторические, этнографические и лингвистические исследования Буковины, для чего сейчас вместе с воссоединением Буковины с СССР перед советской наукой открыты широчайшие возможности, должны пролить более яркий свет на историческое прошлое молдавского народа и дать более исчерпывающее истолкование тех культурно-исторических и этнографических деталей интересующей нас проблемы происхождения молдавского народа, которые по необходимости, ввиду ограниченности имеющихся пока в нашем распоряжении материалов, скорее только намечены нами к разрешению, чем решены окончательно.

***

На основании изложенных выше материалов мы можем сделать ряд важных выводов.

Основную массу населения древней Дакии до завоевания ее римлянами составляли племена, частью уже успевшие к этому времени сложиться и оформиться в славянский языковой и этнографический тип, частью переживавшие в своем этногоническом становлении переходную стадию от доиндоевропейского к индоевропейскому состоянию. С известной долей вероятности можно предполагать, что к последней группе племен на территории Дакии принадлежали также даки и геты.

Древнеримская траянова колонизация Дакии, в силу своей кратковременности и насильнического, по отношению к местному населению, характера, обрекавшего колонистов на социально-политическую изолированность, не могла внести каких-либо существенных перемен в этнографическую карту Дакии и заложить прочные основы романизации местного, коренного ее населения. Часть местного населении, укрывавшаяся от наступавшего неприятеля в горы, тем более осталась вне сферы римского влияния и сохранила свой родной язык и этнографический облик. Частичное проникновение в язык местного, политически и экономически угнетенного завоевателем населения романского элемента, в результате политических и экономических связей, при этом, конечно, не исключается.

В 274 г. римляне, после 167 лет владения Дакией, окончательно эвакуировали ее территорию. Наличность на территории Дакии после этого какого-либо романского элемента не подтверждается никакими документальными данными.

Славяне в древности называли римлян и романизованных в первые века нашей эры, в эпоху завоевания Балканского полуострова римлянами, балканских фракийцев термином влах, представляющим собой германское заимствование в славянских языках. Так древние германцы называли население завоеванных ими римских провинций независимо от его подлинной этнографической принадлежности (volch). В настоящее время этим термином славяне называют всех румын, т. е. как население нынешней Румынии (дако-румыны), так и всех балканских румын, т. е. аромун, к которым относятся: македонские румыны, мэгленские румыны и истро-румыны.

Таким образом, балканские влахи-румыны – это потомки романизованных и славянизованных древних фракийцев; от них ведут свое начало:

а) македо-румыны, или аромуны, живущие со времени римского завоевания Балканского полуострова и по настоящий день на полуострове и известные здесь на языке окрестного, нерумынского населения под названием влахи или под прозвищными наименованиями куцовлахи и цинцары;

б) дако-румыны, или просто румыны, в основной своей массе живущие сейчас на территории Румынии; они появились здесь, начиная с XII-XIII веков, в порядке иммиграции с Балканского полуострова, как балканские влахи.

Молдаване, или молдовяне, живущие сейчас в основной своей массе на территории восточной части нынешней Румынии, в границах между Карпатскими горами на западе, течением р. Серета на востоке, Южной Буковиной на севере и, приблизительно, течением р. Милков (по линии г. Фокшани) на юге, а также на территории Молдавской ССР, т. е. в районах, никогда не знавших римской колонизации, представляют собой в этнографическом отношении прямых потомков местного исконного славянского населения, испытавшего, однако, на себе, начиная с IX века, воздействие восточных кочевников: угров (венгеров), печенегов, половцев, узов-торков и др.

Только при такой концепции этногенеза румынского и молдавского народов могут быть надлежащим образом поняты наиболее существенные и характерные особенности культурно-исторической жизни этих народов, как то:

а) наличность весьма значительного славянского элемента в румынском и молдавском языках, представляющего собой не какое-либо заимствование со стороны, за исключением заведомых позднейших заимствований, а старое собственное культурное наследие фракийско-иллирийского народа на полуострове и валашского и молдавского народов на левобережье Дуная;

б) единство дако-румынского языка на территории нынешней Румынии и Молдавской ССР с языками балканских румын, или аромун, т. е. с македо-румынским и истро-румынским языками, а также с языком мэгленских румын;

в) близкая родственная связь современного дако-румынского языка с албанским языком, представляющим собой культурное наследие романизированной в эпоху римской оккупации полуострова западной ветви фракийско-иллирийских племен;

г) отсутствие в современном дако-румынском языке, в противоположность славянским языка, каких-либо следов непосредственных древнейших отложений культурного наследия тех многочисленных народов, которые вторгались в древности на территорию Дакии, - германские (готы, гепиды, вандалы и др.) и турецко-татарские (печенеги, половцы-куманы, узы-торки, татары); это говорит о том, что румынский язык складывался первоначально в стороне от территории Дакии и появился на ней впервые тогда когда варварские вторжения уже ушли здесь в далекое историческое прошлое, ни в какой мере не коснувшись румынского языка и не оставив в нем никаких следов ни в лексике, ни в грамматике; все имеющиеся в современном дако-румынском языке германизмы и туркизмы, за исключением вошедших в древнерумынский язык через славянское посредство, - позднейшего происхождения;

д) господство у влахов и молдаван в бытовом, церковном и официальном обиходе вплоть до XVII и даже XVIII века славянского языка;

е) общность в основных чертах этнографического типа влахов и молдаван с карпатскими украинцами.

Румыны – балканские иммигранты с XII-XIII вв. на территории Валахии, распространившиеся впоследствии и на территорию Молдавии, двух княжеств, объединенных политически в 1859 г. в Румынское королевство, - давно растворились в массе местного валашского и молдавского народов. Поэтому отыскать сейчас на территории Румынии подлинных этнографически румын было бы, пожалуй, не легче, чем отыскать здесь и древних римлян. Под именем румыны сейчас известны здесь, собственно говоря, румынизованные влахи и молдаване, составляющие основное население Румынии и говорящие на румынском языке – культурном наследии романизованных балканских фракийцев.